Приверженность к здоровому образу жизни в российской популяции в зависимости от социально-демографических характеристик населения

Цель. Оценить зависимость приверженности населения к здоровому образу жизни (ЗОЖ) от социально-демографических характеристик с последующим сравнительным анализом приверженности по данным ЭССЕ-РФ-1 (Эпидемиология сердечно-сосудистых заболеваний в регионах Российской Федерации) и ЭССЕ-РФ-2 (Эпидемиология сердечно-сосудистых заболеваний в регионах Российской Федерации. Второе исследование).

Материал и методы. Работа выполнена в рамках многоцентрового эпидемиологического исследования ЭССЕ-РФ-2 в 4 регионах России (n=5897). В качестве компонентов ЗОЖ рассматривали отсутствие курения, достаточное потребление овощей и фруктов, потребление соли, достаточную физическую активность, невысокий уровень потребления алкоголя. По совокупности компонентов выделяли “высокую”, “удовлетворительную” и “низкую” приверженность к ЗОЖ. Из социально-демографических характеристик рассматривали пол, возраст, регион проведения исследования, место проживания (город/село), семейное положение, уровень образования, доход. С целью сравнительного анализа с результатами других исследований проводили стандартизацию исходных частот категорий приверженности к ЗОЖ по Европейскому возрастному стандарту 1976г.

Результаты. Исходные показатели приверженности к ЗОЖ составили: высокая приверженность — 21,9%, удовлетворительная — 34,5%, низкая — 43,6%. Распространенность компонентов низкой приверженности в порядке убывания: избыточное потребление соли (50,5%), недостаточное потребление овощей и фруктов (37,5%), курение (22,7%), недостаточная физическая активность (19,6%), чрезмерное употребление алкоголя (4,9%). Высокая приверженность к ЗОЖ ассоциируется с женским полом, более старшим возрастом, проживанием в городе, высоким образовательным статусом, отсутствием семьи. Кроме того, выявлены эффекты сочетанного влияния социально-демографических характеристик на приверженность к ЗОЖ, в частности, высокий образовательный статус в зависимости от других характеристик (пол, возраст, проживание в городе/ селе) ведет себя и как протективный, и как негативный фактор. Сравнительный анализ данных ЭССЕ-РФ-1 и ЭССЕ-РФ-2 показал существенные различия в распространенности приверженности к ЗОЖ, что может являться следствием как методических особенностей двух исследований, так и истинным изменением приверженности к ЗОЖ в российской популяции за изучаемый временной период.

Заключение. Высокая приверженность к ЗОЖ выявляется лишь у каждого пятого из взрослого населения обследованных регионов. Низкий уровень приверженности ассоциируется с рядом социально-демографических характеристик населения и определяется преимущественно высокой частотой “нездорового” питания среди населения и, в меньшей мере, распространенностью недостаточной физической активности и курения.

1. Loef M, Walach H. The combined effects of healthy lifestyle behaviors on all cause mortality: a systematic review and meta-analysis. Prev Med. 2012;55(3):163-70. doi:10.1016/j.ypmed.2012.06.017

2. Myint PK, Luben RN, Wareham NJ, et al. Combined effect of health behaviours and risk of first ever stroke in 20,040 men and women over 11 years’ follow-up in Norfolk cohort of European Prospective Investigation of Cancer (EPIC Norfolk): prospective population study. BMJ. 2009;338:b349. doi:10.1136/bmj.b349.

3. Ford ES, Bergmann MM, Kroger J, et al. Healthy living is the best revenge: findings from the European Prospective Investigation Into Cancer and Nutrition-Potsdam study. Arch Intern Med. 2009; 169( 15): 1355-62. doi: 10.1001/archinternmed.2009.237

4. Loprinzi PD, Branscum A, Hanks J, et al. Healthy lifestyle characteristics and their joint association with cardiovascular disease biomarkers in US adults. Mayo Clin Proc. 2016;91(4):432-42. doi:10.1016/j.mayocp.2016.01.009.

5. Lv J, Yu C, Guo Y, et al. Adherence to a healthy lifestyle and the risk of type 2 diabetes in Chinese adults. Int J Epidemiol. 2017;46(5):1410-20. doi:10.1093/ije/dyx074.

6. Шальнова С.А., Баланова Ю.А., Деев А.Д. и др. Интегральная оценка приверженности здоровому образу жизни как способ мониторинга эффективности профилактических мер. Профилактическая медицина. 2018;21(4):65-72. doi:10.17116/profmed201821465.

7. Бойцов С.А., Чазов Е.И., Шляхто Е.В. и др. Научно-организационный комитет проекта ЭССЕ-РФ. Эпидемиология сердечно-сосудистых заболеваний в различных регионах России (ЭССЕ-РФ). Обоснование и дизайн исследования. Профилактическая медицина. 2013;16(6):25-34.

8. Global physical activity questionnaire (GPAQ). Analysis Guide. World Health Organization: Geneva. https://www.who.int/ncds/surveillance/ steps/resources/GPAQ_Analysis_Guide.pdf (15 January 2020).

9. Шальнова С.А., Максимов С.А., Баланова Ю.А., и др. Потребление алкоголя и зависимость от социально-демографических факторов у лиц трудоспособного возраста (по данным исследования ЭССЕ-РФ). Профилактическая медицина. 2019;22(5):45-53. doi:10.17116/profmed20192205145.

10. Концевая А.В., Шальнова С.А., Баланова Ю.А. и др. Социально-экономические градиенты поведенческих факторов риска в российской популяции (по результатам исследования ЭССЕ-РФ). Кардиоваскулярная терапия и профилактика. 2015;14(4):59-67 doi:10.15829/1728-8800-2015-4-59-67

11. Maksimov S, Karamnova N, Shalnova S, et al. Sociodemographic and regional determinants of dietary patterns in Russia. Int J Environ Res Public Health. 2020; 17(1 ):E328. doi: 10.3390/ijerph17010328.

12. Tan KL. Factors influencing physical inactivity among adults in Negeri Sembilan, Peninsular Malaysia. Med J Malaysia. 2019;74(5):389-93.

13. Puciato D. Sociodemographic associations of physical activity in people of working age. Int J Environ Res Public Health. 2019;16(12):E2134. doi:10.3390/ijerph16122134.

14. Никулина М.А., Патраков Э.В., Ковтун О.П. и др. Представление о здоровье и здоровьесбережении у студенческой молодежи. Социологические исследования. 2018;(7):152-7 doi:10.31857/S013216250000188-9.

15. Agudo A, Slimani N, Ocke MC, et al. Consumption of vegetables, fruit and other plant foods in the European Prospective Investigation into Cancer and Nutrition (EPIC) cohorts from 10 European countries. Public Health Nutr. 2002;5(6B):1179-96. doi:10.1079/PHN2002398.

16. Agudo A, Amiano P, Barcos A, et al. Dietary intake of vegetables and fruits among adults in five regions of Spain. EPIC Group of Spain. European Prospective Investigation into Cancer and Nutrition. Eur J Clin Nutr. 1999;53(3):174-80. doi: 10.1038/ sj.ejcn.1600694.

17. Yun JE, Won S, Kimm H, et al. Effects of a combined lifestyle score on 10-year mortality in Korean men and women: a prospective cohort study. BMC Public Health. 2012;12:673. doi:10.1186/1471-2458-12-673.

18. Ford ES, Zhao G, Tsai J, et al. Low-risk lifestyle behaviors and allcause mortality: findings from the National Health and Nutrition Examination Survey III Mortality Study. Am J Public Health. 2011;101(10):1922-9. doi:10.2105//AJPH.2011.300167.

19. Li Y, Pan A, Wang DD, et al. Impact of healthy lifestyle factors on life expectancies in the US population. Circulation. 2018;138(4):345-55. doi:10.1161/CIRCULATIONAHA.117.032047.

20. Kyle TK, Stanford FC. Body fat percentage should not be confused with lifestyle behaviors. Mayo Clin Proc. 2016;91(6):820-1. doi:10.1016/j.mayocp.2016.04.005.